Казак Григорий Русин живёт в станице Каневской. Сейчас он — член комиссии с правом совещательного голоса окружной избирательной комиссии. Вчера Григорий обнаружил вероятную фальсификацию на участке в станице Кущёвской. По просьбе «Протокола» он подробно изложил ход событий.
Мы с Александром Коровайным приехали на избирательный участок 2801 примерно в 16:00. Роман Пилипенко, это уполномоченный представитель партии «Яблоко», сказал, что на одном из заявлений было написано: «Умерла», — карандашом в левом верхнем углу. Заявление было подписано заявителем, было две подписи — о получении двух бюллетеней. Роман Пилипенко назвал фамилию. Ткач Светлана Петровна.
Мы с Коровайным стали требовать это заявление и объяснений: что могла значить надпись «Умерла»?
Рома подал жалобу председателю участковой избирательной комиссии на это нарушение. Мы с Сашей требовали разъяснить ситуацию, дать нам это заявление, дать нам акт голосования вне помещения. Председатель стала говорить, что нет этого заявления, она не знает, где оно. Всячески нас пыталась игнорировать. Я говорю: «Дайте нам заявления и мы поищем». Она стала перекладывать какие-то папки, стала показывать, что в папках его нету. Потом нашла папку, где заявления. Я говорю: «Давайте вот эти заявления, я здесь поищу».
Она куда-то стала звонить. Я — член комиссии с правом совещательного голоса окружной избирательной комиссии. После трёх звонков председатель согласилась дать мне заявления для изучения.
Мне сразу стали бросаться в глаза заявления, на которых в верхнем левом углу оставались следы от карандаша. Отметки там были такого характера, из того, что я нашёл: «Отказ», «Уехал», «Нет дома», «Выехали». Но, в основном, около сорока заявлений было подписано так: «Голос книга». Я их стал раскладывать на стопки. Обратил внимание, что в некоторых заявлениях целые группы есть, в которых подпись очень похожа. Я вижу, что один и тот же человек, выдававший заявления и они с самыми простыми закорючками: пишутся первые буквы начала фамилии, либо пишутся первые четыре буквы фамилии и хвостик — они все одинаковые. Однотипные подписи, к бабке не ходи, один в один.
Я разложил эти стопки. У меня была большая стопка. Ко мне подошли и схватили эту большую стопку. После этого я схватил все заявления в кучу и сложил в одну пачку. Большую часть они унесли и стали требовать ту часть, которая у меня. У меня в руках оставалось 146 заявлений. Из них 86 вызывало подозрение. 39 заявлений с подписями различных групп. Там где пять, где семь одинаковых подписей, где двенадцать. 41 заявление было подписано карандашом.
После долгих прений пришёл председатель территориальной избирательной комиссии. Я так подозреваю, что он отдал команду забрать у меня эти заявления. На меня набросилось несколько человек. Я, поначалу, накрывал своим телом, накрывал руками. Всё, что они могли хватать — они выхватывали. Порвали эти заявления. Это видно на видео.
После этого пришёл полицейский. Я разогнулся, но всё равно держал заявление. Он тоже пытался выхватить у меня заявления и отдать членам УИК. Я кричал во всё горло. Саша Коровайный вышел на улицу говорить по телефону. Он услышал и потом говорит: «Я полминуты не мог понять, кто меня может так звать на избирательном участке. Когда понял, что это меня зовут, я побежал». Прибежал Саша, он кричал. Если бы кто-то мне рассказал, я бы не поверил, что такое может быть.
В Кущёвской член комиссии обнаружил предположительно поддельные заявления заявления «надомников» на избирательном участке: https://t.co/QgAkZbgCkS pic.twitter.com/JdFY6badrq
— Протокол (@protokol_band) September 18, 2021
После этого они разошлись, но я уже заявления не выпускал из рук. Я боялся, что не только будут заявления забирать, но будут ещё и бить. Я готов был защищать эти заявления, права избирателей до последней капли крови. Я попросил Сашу, чтобы он вызвал полицию. Полиция приехала относительно быстро. Долго-долго я им объяснял, рассказывал. Они, так скажем, пытались вникнуть. Мы пришли к какому-то общему знаменателю.
Но мне так и не дали все оставшиеся заявления, которые я не увидел. Полицейские этого не потребовали. Те, которые вырвали из рук, тоже. Не дали мне копии протоколов голосования вне помещения. Я объяснял, что они мне нужны, потому что необходимо сравнить цифры с количеством заявлений. Я эти документы так и не получил. В итоге я написал заявление, объяснение, как это всё произошло. Надеюсь, будет справедливое разбирательство.