Суд по делу Яны Антоновой подходит к концу: обвинение затребовало 240 часов обязательных работ. Редактор «Протокола» Александр Савельев вспоминает всю историю преследования экс-координатора «Открытой России» и рассуждает о природе происходящего.
Уголовная «нежелательность»
9 апреля 2019 года силовики вломились в дом одного из активистов «Экологической Вахты по Северному Кавказу» и в квартиру бывшего координатора местного отделения движения «Открытая Россия» Яны Антоновой. Против Антоновой возбудили уголовное дело за осуществление деятельности «нежелательной организации». В дом активиста «ЭкоВахты» тогда пришли под предлогом, что там ночевал я, а по делу Антоновой прохожу как свидетель. Формальным поводом стали административные дела — ранее координатора «Открытой России» штрафовали за «нежелательность», а две административки открывают дорогу уголовке. Статья тяжкая, по ней могут дать до 6 лет заключения.
Координатор «Экологической Вахты» Андрей Рудомаха тогда заявил, что считает преследование Яны Антоновой предлогом для давления на «ЭкоВахту» и связал происходящее с проблемой строительства дороги на границе Кавказского заповедника к объекту, который журналисты называют личным горнолыжным курортом Владимира Путина. Кроме курорта «Лунная поляна» местных силовиков и бизнесменов очевидно раздражает сотрудничество Рудомахи с администрацией Краснодарского края, с губернатором Вениамином Кондратьевым. Довод о том, что настоящая цель — ЭкоВахта, косвенно подтверждается тем, что следователь по уголовному делу Яны Антоновой во время обыска находился не в квартире подозреваемой, а в доме экологического активиста.
Изъятое у активиста «Экологической Вахты» вернули спустя месяц: телефоны, ноутбуки, жёсткие диски, USB-накопители. Тогда столь скорый возврат техники удивил всех — люди часто годами ждут возвращения изъятых предметов. Почему так произошло стало понятно позже.
Гибкость «нежелательности»
Спустя три с половиной месяца, 30 июля 2019 года, силовики вновь пришли в тот же дом активиста «Экологической Вахты». Параллельно обыск прошёл у активиста Леонида Запрудина и его жены. В то же время обыск проходил в доме моих родителей.
Это были обыски по возбужденному против меня уголовному делу, по той же статье, что и у Яны Антоновой. Я к тому моменту был уведомлен только об одной вступившей в силу административке за «нежелательность», но неожиданно оказалось, что их у меня уже две. Это и позволило позднее закрыть дело в связи с отсутствием состава преступления — адвокат Алексей Аванесян обжаловал тайную административку и суд её отменил. До того момента следователь основывался исключительно на формальных данных: два административных производства, третий факт «нарушения» — работа в «МБХ медиа», который краснодарская прокуратура считает проектом «Открытой России».
Во время обыска к Андрею Рудомахе применили насилие: его повалили на пол и распылили перцовый баллончик в лицо. Обыск длился не долго. Адвоката в помещение не допустили, но после окончания обыска мы вместе поехали в СК, чтобы отказаться от дачи показаний, воспользовавшись 51 статьёй ещё необнулённой конституции.
Андрей Рудомаха тогда рассказал: «Полагаю, что, как и в случае с уголовным делом против Яны Антоновой, дело против Савельева было сфабриковано, прежде всего, для того, чтобы оказать давление на Экологическую Вахту. Также этим делом хотят задавить антикоррупционную активность Александра Савельева, которая затрагивает интересы различных „больших людей“».
Яна Антонова и все-все-все
Спустя ещё полтора месяца вся страна узнала о «деле ФБК» — якобы Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального «отмыл» 1 млрд рублей. По всей стране тогда к сторонникам оппозиционного политика пришли с обысками. Краснодар — не исключение, конечно же. Обыскали квартиру Яны Антоновой, дом Леонида Запрудина, квартиру Виталия Вотановского, квартиру Никиты Изюмова, у моих родителей прошёл обыск, прошёл обыск в квартире координатора краснодарского «Штаба Навального» Размика Симоняна, в самом помещении штаба, в том же доме всё того же активиста «Экологической Вахты». Я по этому делу прохожу свидетелем.
В тот же день мы узнали о блокировках банковских счетов. Технически это выглядит как списание 75 миллионов рублей со счёта. В мобильном приложении «Альфа-Банка» мои счета выглядят впечатляюще: −75 млн рублей, −1$ млн и −1€ млн. Конечно же, таких денег на моей карте никогда не было. Притом, на первый взгляд, совершенно не ясно, чем руководствовались сотрудники следственного комитета, когда выбирали, чей счёт блокировать.
Например, каким образом в список обыскиваемых и блокируемых попал организатор Екатеринодарского дискуссионного клуба Никита Изюмов? Здесь мы можем только предполагать. Стоит помнить, что заблокировали и счёт Алексея Мандригели, который никогда сотрудником штаба не являлся, но принимал участие в съёмах фильма «Как Витька Хрестин вёз Геленджик в дом инвалидов». Очевидно, YouTube-канал краснодарского штаба — объект пристального внимания. Никиту Изюмова тоже можно увидеть в одном из роликов на этом канале — в ноябре 2017 года он вёл дебаты между проадминистративным «Штабом народного единства» и «Штабом Навального».
Дело ФБК — не местная инициатива, но федеральные силовики не могут уследить за всеми движениями штабов Навального, потому отдали, грубо говоря, составление списков — местным. Местные силовики охотно поделились списком тех, кто когда-либо «светился» в компании с краснодарскими навальнистами. Независимо от степени интегрированности в «тусовку».
Только вот как быть с Яной Антоновой и Леонидом Запрудиным? Их нет в видеороликах «Штаба Навального» (хотя, Антонова выступала на митинге против пенсионной реформы и её выступление есть на записи сохранённой трансляции. Тем не менее, Запрудина там нет). Они практически не появлялись в местном штабе Навального.
Скорее всего — это вторая категория из списка. В первую входят те, кто когда-либо появлялся на YouTube-канале, сотрудники штаба и активисты, а вторая формировалась по наличию политической административки. И у Яны Антоновой, и у Леонида Запрудина тогда уже были вступившие в законную силу административные штрафы за «нежелательность». Вполне возможно, что это второй критерий отбора.
Не понятно только, каким образом в списке на блокировку счетов попала пожилая мать Яны Антоновой. Вероятно это очередной «эксперимент» и технология давления на политических активистов через родственников вскоре станет обыденностью. Политолог Михаил Савва где-то говорил, что Краснодарский край — это испытательный полигон для политтехнологий, а впоследствии полученный опыт применяется по всей стране.
И всё же, обыски по делу ФБК в Краснодаре были в достаточной мере «лайтовыми»: допускали адвокатов, не применяли силу, вели себя корректно — в отличие от предыдущих обысков, связанных с «Открытой Россией». Отсутствие энтузиазма, ситуация с Алексеем Мандригелей и Никитой Изюмовым, с блокировкой счёта матери Яны Антоновой, обыск в квартире самой Яны и в доме Леонида Запрудина, демонстрируют нам невероятно поверхностный подход со стороны краснодарских чекистов. Им не интересно отрабатывать «заказ» москвичей, если он не пересекается с интересами местных элит и бизнеса.
Информационная атака
Само дело Антоновой, как мне кажется, инициатива местных силовиков. Скорее всего, они получили на это разрешение из федерального центра, но он напрямую не контролирует преследование активистки. Одну из видимых причин назвал Андрей Рудомаха — кошмарить «ЭкоВахту», которая де-факто является едва не единственной неконтролируемой независимой силой в регионе, по возможности активистов и независимых журналистов в придачу.
Но, есть дело — должен быть суд, а статья 284.1 УК — новая и правоприменительная практика ещё не сформирована. Судья не может просто изучить уже имеющиеся дела, как то может быть с совсем недавно популярной 282 статьёй (экстремизм) и скопировать уже готовое решение. Совсем недавно появился первый приговор по уголовному делу за «нежелательность» — 300 часов обязательных работ бывшему координатору «Открытой России» в Екатеринбурге Максиму Верникову.
Фабриковать с нуля — дело тяжкое. Невозможно учесть предыдущие ошибки и недоработки. К тому же, любому политическому делу необходимо информационное сопровождение, чтобы донести людям, объяснить им — этого человека мы судим неспроста, он британский шпион. Здесь на помощь приходят московские коллеги из информационных помоек вроде РИА ФАН, НТВ и РЕН. Задача распространения материалов, тем не менее, лежит на заказчике, но даже с этим местные чекисты справляются крайне убого.
В феврале 2020 года НТВ выпустило сюжет о деле Антоновой. Классический продукт государственной пропаганды, которая прошла практически незамеченной: сейчас на сайте телеканала этот сюжет собрал только 484 просмотра. Силовики всеми силами старались сохранить видимость распространения: в 69 группах «ВКонтакте» этот сюжет опубликовали с одинаковой подводкой. Названия групп говорят о их территориальной принадлежности — «Подслушано в Выселках», «Типичный Адлер», «Подслушано Лабинск» и так далее. Всё это районы Краснодарского края.
Общая сумма подписчиков групп из списка — 164 215 аккаунтов. Такой подход можно объяснить только необходимостью статистического отчёта: «Т-щ майор, глядите как отработали — 69 местных сообществ в крае опубликовали сюжет, а там больше ста пятидесяти тысяч подписчиков».
А вот про то, что по данным сервиса «AntiDogs» 53 094 — это заблокированные временно или навечно боты — отчитывающийся карьерист, я думаю, умолчал. Примерное количество ботов от общего числа подписчиков составляет около 32%. Во многих группах, не смотря на то, что районы, к которым они якобы относятся, находятся в разных концах Краснодарского края, подписчики дублируются. Если из общего числа подписчиков вычесть количество заблокированных ботов, получится 111 121 аккаунт. Общее количество просмотров публикаций про дело Яны Антоновой на 20 февраля — тогда мы это всё впервые обнаружили — 1366. Если предположить, что учитывались только просмотры подписчиков групп, выйдет, что в среднем новость увидел только каждый 81 читатель из 111 тысяч.
Конечно, большая часть аудитории НТВ — телезрители, но они увидели этот сюжет и забыли о нём. Настоящая задача была выполнена ещё в первые дни после возбуждения уголовного дела — изъяли всё необходимое, попугали всех, кого нужно. Осталось хоть как-нибудь вывести дело на приговор, но выглядит это со стороны крайне неубедительно.
Правовые галлюцинации
Информационное сопровождение — инструмент вспомогательный, внешний. Невероятно важно, чтобы дело выглядело более-менее прилично не только со стороны, но и внутри. Это направление работы краснодарских следователей тоже провалено напрочь.
«Правозащита Открытки» публиковала обвинительное заключение. Оно выглядит по меньшей мере странно и не выдерживает никакой критики.
Чего стоит только основной свидетель обвинения — Савелий Сланов. В своих показаниях он утверждал, что Антонова, проводя пикет памяти убитого политика Бориса Немцова, обратилась к нему, и предложила вступить в движение «Открытая Россия», после чего начала кричать: «„Открытая Россия“ вперед! Пусть смерть Немцова не будет напрасна! Мы помним тебя, Борис Ефимович!».
18 февраля 2020 года на заседании по делу Антоновой выяснилось, что ключевой свидетель по делу умер. Мы в это не поверили, отправились по адресу, который он указывал как свой. Там вышла его бывшая тёща и сказала, что Сланов действительно умер. Вот, только любопытная деталь: основной свидетель оказался ещё и другом местных силовиков.
Что всё это значит?
Суд по делу Яны Антоновой подходит к концу: обвинение затребовало 240 часов обязательных работ в наказание за флаги с символикой «Открытой России», репосты в соцсетях и одиночные пикеты. 240 часов — это чуть больше месяца с выходными. Происходящее демонстрирует, что «кровавому режиму» Яна не очень-то нужна и чёрный воронок решил проехать мимо. Изначально перед сценаристами этой истории стояли совсем другие задачи. Более того, чёткого сценария не было.
Интереса чекистов покрупнее в этом деле, вероятно, не было изначально. Безусловно, программа по подавлению всего, что связано с именем Михаила Ходорковского — есть. Именно этим и мотивировано одобрение действий местных силовиков.
Хотелки местных силовиков были исполнены в прошлом году, когда они трижды за полгода вламывались в нужные помещения. Подстраиваясь под федеральные инициативы, они пытаются решать свои проблемы и проблемы опекаемого бизнеса. Отчасти, это «соцсоревнование с Ростовом» — там судят координатора местной «Открытой России» Анастасию Шевченко по той же статье.
Никто на самом деле не хочет сажать Яну Антонову в тюрьму, но система неповоротлива и груба. Запустив репрессивные механизмы, практически невозможно остановить жернова системы. Единственный честный выход из этого положения — оправдательный приговор. Все понимают: Яна не сделала ничего, что могло бы быть квалифицировано как тяжкое преступление. Но, консервативной махине не нужна честность, она не нужна тем, кто запускает этого монстра. Эта система основана на лжи и интригах, но такой подход её не спасёт.