Специально для «Протокола» Михаил Беньяш написал колонку, в которой рассуждает о бунте Евгения Пригожина и возможных последствиях военного мятежа, о правовой и политической ситуации в стране.
ЭТОТ МАТЕРИАЛ СОЗДАН ГРАЖДАНИНОМ РОССИИ, ПРИЗНАННЫМ ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ — БЕНЬЯШ МИХАИЛОМ МИХАЙЛОВИЧЕМ. МЫ ПИШЕМ ЭТОТ БРЕД, ПОТОМУ ЧТО ОН ПОПРОСИЛ НАС ОБ ЭТОМ
Что это было? Начиналось как бунт, а закончилось как дешевый фарс. С точки зрения уголовного закона, это был вооруженный мятеж как он есть. Это не многоходовочка, иначе выступление президента Путина, полномочия которого заканчиваются в следующем году, было бы не столь растерянным, изъятые миллиарды Пригожина не светили публике, а кадыровцев не снимали бы с фронта.
Правовую квалификацию «маршу справедливости» давать нелепо. Достаточно ограничиться замечанием, что вот это все рвёт правовую реальность и рвёт сильно. О ней я обязательно скажу чуть позднее, поскольку это предмет долгого разговора.
Сейчас же хочу отметить следующее. Как нас учит теория государства и права, исключительным правом на аппарат принуждения, то, что чаще называют «монополией на насилие», обладает всё-таки государство. Даже такая аномалия как Чечня, в общем-то, вписывается в это определение, так как гражданин Кадыров всё-таки государственный чиновник, но со значительно большими полномочиями в части применения этого насилия.
И вот, с февраля 2022 года, исключительное право на аппарат принуждения было отдано Евгению Викторовичу на аутсорс и он тут же возомнил, что наделён субъектностью. В современных демократических обществах такое немыслимо, но возможно в феодальных. Какие, кроме России, сейчас существуют разве что в Африке.
И если рассматривать с точки зрения феодальной теории государства и права, то выходка Пригожина — это чистой воды бунт барона, которому государь решил ограничить ленные права. И это хорошо, что этот барон не успел войти в союз с другими обиженными баронами. Те просто свою субъектность не ощущают в виду жесточайшей многолетней селекции посредственностей. Но вот если бы российские бароны ее ощутили, то полыхнуло бы так, что мама не горюй. Сейчас же их естественная реакция — сесть на личный суперджет и улететь в Турцию или ОАЭ.
Только в отличие от английских баронов 13 века, решимость Пригожина не простиралась дальше записи пафосных войсов и взбалмошного похода на Москву, которым он на несколько часов поставил на уши весь мир и в очередной раз перепугал российскую элиту. От него кровопролития ждут, цинично цитируют в фейсбуке Салтыкова-Щедрина, а он клоуном оказался, Чижика задавил.
Но некоторые выводы из этого шапито сделать можно. Например, что при угрозе вооруженного мятежа, российские власти могут перерыть федеральную трассу, перекрыть её камазами, но не заблокировать военным подразделением. На всем промежутке от Ростова до Подмосковья, не нашлось ни одного человека с ружьем, который вышел и попробовал бы прекратить этот бардак. Где управления ФСБ, Росгвардии? Где военкоматы и воинские части? Где все они? Населению это тоже не особо нужно и желающих рисковать собой ради путинской стабильности не нашлось. ФСБ мужественно и в полной безопасности обыскивало офисы Пригожина, пользуясь прекрасной возможностью пока его нет, а грозный Ахмат-сила срочно ехал в Ростов на разборки, но почему-то оказался в Коломне.
И второе наблюдение. План «Крепость», столь эффективный для борьбы с навальнистами и их адвокатами, внезапно оказался ещё более эффективным для блокировки самих полицейских. Стоило пару раз лязгнуть оружием в непосредственной близости от отдела полиции, как он тут же оказывался в домике, то есть в «Крепости». Выполняя инструкции, при угрозе нападения на отдел полиции в котором имеется оружейная комната, в нем вводится план «Крепость», и все силы полиции направлены на то, чтобы защитить самих себя в этой «Крепости», тогда как население захваченного города ждёт, чтобы полиция защищала непосредственно жителей города, в данном случае Ростова. Такая расстановка приоритетов много говорит об истинной природе работы полиции: не защищать население, а защищаться от населения. И по факту, угроза вооруженного вторжения автоматически лишает населенный пункт полиции. И всё по закону. В соответствии с инструкцией.
Очевидно, что от путинской стабильности не осталось и камня на камне, а сам он всё больше и больше похож на «хромую утку», которой уже по сути и является. Не лидер, не арбитр, не разводящий, а изрядно раздражающее вообще всех бремя, с которым, оказывается, можно разговаривать как Пригожин и остаться живым. Новое знание, которое российским элиткам ещё предстоит переварить и с которым путинскому электорату придется смириться. Ведь двадцать лет назад проявление субъектности подобной той, которую продемонстрировал Пригожин, заканчивалось фразой «с террористами переговоры не ведут» и разрушением города Грозный. Сейчас же переговоры, унизительные публичные выступления и личные обязательства президента. Даже двух.
И Акела не то, чтобы промахнулся. В этот раз ему удалось не силой, но хитростью разрулить кризис. Но Акела показал, что силы его на исходе, он очень стар и стремительно слабеет. Он на целый год старше Бориса Николаевича, к моменту операции преемник формата 1999 года. А выборы у нас меньше, чем через год.