В прошлых колонках мы говорили о политических и экономических проблемах СНГ, а также о «психологии неудачника», свойственной нынешней российской власти. А сегодня обсудим культурную дипломатию и «мягкую силу» России по отношению к постсоветским странам.
«Мягкая сила» (soft power) – это концепт, введенный американским международником и политологом Джозефом Найем. Речь идет о способности государства достигать своих внешнеполитических целей посредством самых разнообразных ненасильственных инструментов, повышающих привлекательность страны на международной арене. В частности, «мягкая сила» включает в себя культуру, образование, науку, язык, спорт, религию, туризм, искусство, национальные традиции и даже продвижение собственного образа жизни (например, идеи «американской мечты» или концепции Парижа как культурной столицы мира для США и Франции соответственно).
Как же обстоит дело с «мягкой силой» у России и способствует ли ее культурная политика сближению со странами СНГ? Если в двух словах, то все очень и очень плохо. Во-первых, как и в предыдущей части, мы должны вновь упомянуть войну с Украиной – она катастрофически обрушила репутацию России и свела ее потенциал «мягкой силы» к нулю (а возможно, и до отрицательных значений). О какой культурной привлекательности нашей страны можно говорить в настоящее время, если первое, с чем она ассоциируется – это агрессия и разрушение? Немецкий философ Теодор Адорно некогда сказал: «Писать стихи после Освенцима — это варварство». Точно так же и тут: говорить о «мягкой силе» и культурной дипломатии России после 24 февраля – это дикость. Остается лишь надеется, что в будущем ситуация переменится.
Во-вторых, серьезно подрывает имидж нашей страны на международной арене ее авторитарная (а точнее – все более дрейфующая к тоталитарной) политическая система. Нет плюрализма и демократии, отсутствуют гражданское общество и защита прав человека. Разумеется, все это «демотивирует» государства СНГ (как минимум, демократические – Молдову и Армению) развивать с нами политический и экономический диалог. Но и на авторитарные страны политическая система России тоже влияет – хотя бы на уровне бизнеса и общественных отношений. Куда скорее пойдут капиталы – в страну, где господствуют произвол и принуждение? Или же в государство с демократической системой и твердыми гарантиями прав собственности? Думаю, ответ очевиден.
В-третьих, огромная проблема «мягкой силы» России на постсоветском пространстве – это стремление действовать по старинке. То есть агрессивно, «нахрапом», не заморачиваясь на какую-то там культуру или гуманитарное сотрудничество. Все это, с точки зрения Путина и его приближенных – сущая ерунда. Культурная дипломатия – для слабаков; для тех, у кого нет мощного, железного кулака. Иными словами, российская власть по-прежнему живет не в XXI и даже не в XX, а скорее в XIX веке, когда существовали четко очерченные сферы влияния, а все конфликты решались исключительно путем войн и насилия.
В-четвертых, еще одна слабость культурной дипломатии России заключается в том, что многие задействуемые Кремлем «мягкосиловые» инструменты справедливо рассматриваются странами СНГ в качестве скрытого рычага давления – хитрого, лицемерно-иезуитского способа вмешательства в их внутренние дела. Классический пример – продвижение русского языка на постсоветском пространстве (например, через Россотрудничество и сеть Институтов Пушкина в разных странах). Цель замечательная и благородная, но на практике выходит ужасно. А все потому, что продвижение русского языка является для Кремля не более чем «ширмой» для посягательства на чужой суверенитет и воплощения имперских амбиций. И страны СНГ прекрасно это понимают. Тем более, что у них перед глазами исторический прецедент – ситуация в Украине, где статус русского языка на протяжении многих лет использовался российской дипломатией для расшатывания политической системы, а в 2022 г. стал одним из пропагандистских оправданий для начала полномасштабной военной агрессии.
И, наконец, в-пятых, неэффективность «мягкой силы» России обусловлена тем, что Кремль либо полностью игнорирует, либо пренебрегает сотрудничеством с общественными и гражданскими структурами государств СНГ. Путинский режим ориентируется на взаимодействие только с лидерами и элитой. А местная оппозиция, активисты и правозащитники, НПО и НКО – кто это вообще такие? Зачем выстраивать с ними отношения? Вот и получается, что когда в той или иной стране происходит смена власти – как, например, в Армении, Молдове, Грузии или Украине – Россия оказывается категорически к этому не готова. Прежние культурно-гуманитарные связи быстро ослабевают и деградируют, а новые нужно выстраивать буквально с нуля. Отсюда – резкое ухудшение отношений и кризис интеграции.
В общем, мы у разбитого корыта: «мягкая сила» и культурная дипломатия России находятся в гибельном тупике. И без смены власти, а главное – парадигмы развития выхода из него не просматривается. Если наша цель – сохранить, а тем более – укрепить и реформировать СНГ, необходимо принимать срочные меры.
Какие именно и есть ли вообще альтернатива нынешнему катастрофическому курсу – об этом в следующей колонке.