ЧВК «Вагнера» начала воевать в Украине в 2014 году, поддерживая самопровозглашенные «Луганскую народную республику» («ЛНР») и «Донецкую народную республику» («ДНР»). На первых этапах конфликта, наемники из «Вагнера» были связаны с боями за ключевые объекты, такие как луганский аэропорт. «Вагнеровцы» утверждали, что выполняли функции «инструкторов» и «советников» для пророссийских военных. После начала полномасштабного вторжения российских войск в Украину, в марте 2022 года, «Русская служба Би-би-си» писала о начале широкого набора наемников в ЧВК «Вагнер» на полигоне Молькино под Краснодаром. Указывалось, что в наборе участвуют жители «ДНР» и «ЛНР», а также жители аннексированного Крыма. По данным источников журналистов, ограничения и требования к кандидатам в ЧВК были значительно смягчены: долги перед Федеральной службой судебных приставов, отсутствие справок о несудимости или заграничного паспорта уже не были проблемой. Летом прошлого года ЧВК «Вагнер» начала вербовать людей в колониях — агитировать идти воевать приезжал лично глава компании Евгений Пригожин.
Исполнительный директор движения «Русь сидящая» Ольга Романова вспоминает, как воспринимали главного «вагнеровца» заключённые и их родственники, когда он только начал вербовать зеков. Изначально его упоминали исключительно как «хрена с горы», а правозащитники не очень верили, что Пригожин лично посещает колонии: «Сначала не верилось вообще, что Пригожин летает сам по зонам, сам вербует. И пока это рассказывали, так сказать, народные сидельцы, это было, ну так, плечами пожмешь. Пригожин — он путинский клеврет, богатый человек. Что он сам будет ездить по зонам, что ли? А потом начали звонить и рассказывать люди, которые прекрасно понимали, кто это и что это. Они стали говорить: “Знаешь, да. Это точно Пригожин”. И это звучало зловеще», — рассказывает Ольга Романова.
За последний год новостная лента заполнилась статьями и видео, рассказывающими о нарушениях прав человека и методах, применяемых ЧВК «Вагнер»: внесудебные казни, жестокое обращение с военнопленными. Так или иначе ЧВК «Вагнер» повлияла на политическую обстановку в России. Откровенные высказывания и действия Евгения Пригожина обсуждают и критикуют. Матерное обращение Пригожина к начальнику генерального штаба ВС РФ Валерию Герасимову и министру обороны РФ Сергею Шойг стало интернет-мемом. Дальше последовала попытка военного мятежа в июне 2023 года, которую Евгений Пригожин позже объяснил одним словом: «Психанул». Эту картину органично дополняет смерть главы «Вагнера» в августе 2023 года, которая порождает все новые конспирологические теории. Для одних Пригожин — герой, решительный полководец и защитник своих бойцов. Для других — военный преступник и патологический садист.
Для заключённых Евгений Пригожин — «наш парень» и «свой мужик», утверждает Ольга Романова. Один из главных врагов зека — тюремщик. Евгений Пригожин, сам много лет сидевший, это прекрасно понимал. Он приезжал в тюрьмы, выгонял тюремщиков из их кабинетов, забирался в личные дела и забирал зеков — всё это, считает Ольга Романова, в сочетании с образом «бывалого» заключённого очень быстро сделало из него «народного человека» в глазах сидельцев: «Потом пошли разговоры с передовой. Такие были рассказы от заключенных, что вот мы сидим там вечером в блиндаже, вдруг заходит Пригожин и ставит бутылку коньяка. Вот эта бутылка коньяка, она все время передавалась тоже из уст в уста, из чего я делаю вывод, что это правда коньяк. Потому что если бы придумывали, то что угодно могли бы придумать, а это был коньяк, который многие пили первый раз в жизни. Он свой. Вот он приходит, он богатый человек, олигарх его звали, с нами сидит по-простому. То, что он богатый, он мог бы… а нет, он тоже на фронте», — рассказывает Ольга Романова.
«Протокол» и «РЗВРТ» изучили истории тех, чьи жизни затронули война в Украине и ЧВК «Вагнер». С января 2023 года мы следили за открытым телеграм-чатом родственников «вагнеровцев», читали и прослушивали их сообщения. Этот материал мы писали, преимущественно, на основе расшифровок голосовых сообщений. Позже мы связались с женщинами, которые присылали их в чат. Только три из четырнадцати отреагировали на наши вопросы. Над материалом работали Ульяна Шулак, Александр Савельев, Дарья Литвишко и Антон Рубин.
«Они не ожидали, что будет такой ад. Каждый из них надеялся вернуться»
Пока ЧВК «Вагнер» участвует в войне в Украине, близкие бойцов «Вагнера» сталкиваются с разными проблемами, когда родные отправляются туда. Родственники ищут способы общения и поддержки. Одним из таких способов стал чат в телеграме, где они делятся опытом, ищут взаимопонимание и поддержку от других участников. Взаимодействие в чате позволяет им обсудить свои переживания и попытаться найти ответы на вопросы, связанные с присутствием их близких на войне.
В чате часто можно встретить личные истории жен, матерей и сестер, чьи близкие были завербованы в колониях. В феврале одна из женщин рассказала, что она ругалась три месяца со своим мужем вплоть до угроз развестись. Она не понимала его решения уйти на войну. Ее муж — ранее судимый, через военкомат на военную службу не попасть. Но, как он ей объяснил, он не хочет быть похожим на своих братьев, которые прячутся от мобилизации, хотя есть возможность защищать страну. Поэтому ушел в ЧВК «Вагнер». В итоге женщина решила поддержать мужа, несмотря на пятерых детей, и сейчас верит в его скорое возвращение:
«В итоге поддержала и верю в него, и знаю, что вернется живой, здоровый. Если мужик себе втемяшил в голову… В итоге я поддержала, сказала: “Все будет хорошо, люблю тебя, буду ждать дома, верю в тебя”. И сейчас верю в него, поддерживаю его как могу». Муж этой женщины, с ее слов, сказал, что если ему понравится на фронте, то они переедут в Краснодар, чтобы он был ближе к дому. На вопрос корреспондента «Протокола» о том, как обстоят дела сейчас, женщина ответила: «Извините, я правда не готова об этом разговаривать. Это тяжелая такая ситуация. Не каждый, наверное, готов об этом рассказывать. Простите меня. Я просто знаю одно: то, что мой супруг любит нашу страну, он патриот и я горжусь им. Он наш герой. Мы им гордимся и верим в него».
По словам матери другого «вагнеровца», ее сыну оставалось отсидеть маленький срок, и после он должен был вернуться домой. Но сын остался настойчив и подписал контракт с «ЧВК Вагнер», объясняя, что это его долг как военнослужащего: «Я говорю: “И куда ты собрался?”. Он такой: “На Украину”. Я говорю: “Ну ты придурок. Тебя туда заставляют идти что ли?”. Он такой: “Нет”. Я говорю: “Не вздумай больше какие-то документы подписывать”. Он говорит: “А я анкету составил”. Я: “Ну, ты вообще дебил… Ты вообще подумал, что со мной будет?”. Он такой: “Да все хорошо, мама, будет. Я ведь военнослужащий, мне все равно же надо идти защищать родину”».
У подруги этой же женщины муж ушел на фронт как доброволец, когда объявили мобилизацию. Он решил пойти служить, так как это его мечта, и он никогда ранее не проходил воинскую службу. Жена узнала об этом только тогда, когда он уже должен был отправляться служить: «Вот тоже она орала, она материлась, она ругала. Дети, сын и дочь, тоже приехали, давай папу уговаривать. Он такой: “Нет. Я пойду служить. Это у меня мечта”. И она еще такая говорит: “Я ему предложила. Пока не поздно, давай откажись. Потому что ты все равно не военнообязанный, у тебя еще даже военника нету”. А он такой, говорит: “Не имею права, я присягу принял”».
Еще одна женщина рассказывает о том, как ее муж стал участником «ЧВК Вагнера» из-за обстрелов на границе. В апреле в Брянской области, по словам женщины, после обстрелов со стороны Украины, школы временно закрыли и стали перевозить детей на учебу в другой район. Но и там дети оказались в опасности из-за обстрелов беспилотников. Это событие стало решающим для ее мужа и он ушел в ЧВК «Вагнер». Она его поддержала, считая, что без таких людей как он, ситуация могла бы ухудшиться: «Мой, слава богу, раз в неделю звонит, и хорошо. Хоть и переживаешь, и волнуешься, порой срываюсь, и кричу, и плачу, но нам осталось немножко, еще два месяца и домой. Хотя заявил: “Я приеду домой, месяц отдохну и поеду снова”. Вернется — я ему ноги из жопы повыдергиваю. Второй раз уже не отпущу».
Не все высказываются в таком ключе. Одна из женщин в феврале рассказала о том, что ее муж пошел добровольцем в ЧВК «Вагнер» после начала мобилизации. Изначально она не верила, что его заберут, думала, что уже достаточно военных. Но, когда ЧВК приехала к нему в колонию, муж боялся ей признаться, что подписал контракт. При этом женщина говорит, что готова к тому, что ее дети будут воевать в будущем, если в этом будет необходимость: «Они должны, мужчины, нас защищать, матерей. Блин, ну и мой ребенок когда-то подрастет, тоже должен будет пойти, если такая ситуация будет. Это безусловно. Не мы же, женщины, пойдем туда, правильно? Самое главное, что от нас поддержка». Это распространенная позиция среди близких «вагнеровцев». Вот часть сообщения еще одной родственницы, которое появилось в чате месяцем позже, в марте: «У меня тоже сын. И, возможно, когда будет в будущем война, он тоже пойдет, я ничего не буду с этим делать, девочки. Потому что это наши защитники, вы не понимаете, что ли? А тот, кто не идет, кто скрывается, они чего хотят? Пусть валят нахер тогда из страны». Одна из женщин в январе оставила сообщение, в котором рассказывает, что разочарована в нынешнем поколении, потому что оно воспринимает воинскую службу иначе, чем предыдущие: «Наши деды повестки не ждали, вставали и шли, не боясь умереть, ничего не боясь. А тут место жительства меняют, господи, из страны валят. Какой кошмар».
Женщины, судя по сообщениям в чате, не только готовы к тому, что их дети будут воевать в будущем. И не только возмущаются выбором своих близких идти на войну. Они оправдывают участие в ней своих мужей и братьев.
«Понятно, что щемит сердечко. Каждый день молюсь, иногда, конечно же, посещают мысли: “А почему?”, “За что?”, “Зачем?”, — размышляет одна из участниц чата. — А потом мысль другая: “А если враг придет сюда, в наш дом?”. Что, мы также будем прятать под юбки наших парней? Да нет, это уже не парни, не мужчины. Тогда их реально в юбочки переодевать, и все, пусть с нами танцуют».
В этом же сообщении женщина рассказывает о своем муже, который уехал воевать добровольцем, но получил легкое осколочное ранение и был отправлен домой для лечения. Хотя у него была возможность оставаться в госпитале, он решил вернуться на фронт. Женщина гордится своим мужем и его решением. Она сомневается и переживает, но считает, что если мужчины останутся дома, то некому, в таком случае, ее защитить, если «враг придет».
Не все участницы чата разделяют настолько патриотические позиции. Многие из них если не высказываются против политики Владимира Путина, то задаются вопросами: «Это все как-то очень страшно и ужасно. Я вот вообще не понимаю, зачем все это надо было? Ну понятно мобилизованные пошли, это я все тоже понимаю, их призвали по обязательному. Но вот когда осужденные пошли и вот эти вот ЧВК “Вагнеры”… Я правда не понимаю, зачем? Зачем они туда пошли?», — говорит одна из женщин в январе.
Другая родственница говорит, что не смогла найти правдивой информации о ЧВК «Вагнер», возмущается отсутствием связи и ужасается кадрам с войны, которые транслирует государственное телевидение: «Они говорят, что типа 20 числа каждого месяца буду зарплату за него получать. Ну, нужна ли, девочки, такая зарплата, вот на их крови? Может он потом либо в цинке придет, либо без ноги. Лучше сидеть просто там было. Я вот лично так думаю». В апреле другая женщина говорит, что правительство не учитывает интересы военных и их семей. Она считает, что власти должны быть более ответственными и заботиться о своих гражданах, включая тех, кто участвует в военных операциях: «У нас Путин принимает меры в скорейшем времени отстроить дома в Мариуполе. Он ездит, смотрит обстановку. А я еду и думаю: значит, наши вообще никому не нужны ребята. У нас поважнее есть дела. Мы теперь в тех городах, где кровь пролита наших близких, теперь будем дома отстраивать, где воздух пропитан кровью. Вот у нас чем сейчас правительство занято». На вопрос корреспондента «Протокола» о том, изменилось ли ее отношение к властям, женщина ответила: «Не нужно за мной следить. Найдите другую жертву».
Помимо того, что женщины жалуются на тяжесть быта и надеятся, что мужья «вернутся живыми и здоровыми», постоянно обсуждаются выплаты бойцам за участие в войне. Участницы чата подчеркивают, что деньги для них не важны, либо вовсе вместо слов «выплаты» и «деньги» используют слово «награды»: «Дело не в деньгах, ну, как бы если положено, они должны быть. Понятное дело, что нам всем важнее, чтобы они были рядом здоровые. Но если уж обещают заплатить, то будьте добры платить. Надеюсь, всем скоро будут заветные звоночки, потому что никому из нас все равно они не лишние. У всех какие-то свои проблемки, траты, дети и прочие обязательства, да и вообще никогда они не лишние. Ну и бойцы вернутся, им же тоже нужна какая-то подушка безопасности финансовая», — говорит одна из участниц чата в январе 2023 года. Другая женщина наравне с ЧВК «Вагнер» упоминает Минобороны утверждая, что от ведомства тоже невозможно добиться «никакой компенсации, только через полгода».
Антрополог Александра Архипова считает, что причиной такого поведения женщин может быть тяжёлый социальный контракт. Раннее замужество и беременность, наличия которых требует общество и родственники, тяжёлое карго в виде мужа, который попал в места лишения свободы и не приносит ничего, кроме расходов и в целом депрессивная жизнь в российских регионах заставляют идти на одобрение участия мужчины в войне: «Тут как бы получается возможность заключить такой хороший контракт и это карго превращается в доходную статью. Но никакие люди не любят обвинения в меркантильности. Поэтому люди всегда и везде будут говорить, что они это делают ради каких-то высших целей, а не потому что им предложили деньги. Это вообще свойство, что называется human nature. Если человек скажет, что он пошел работать туда, потому что ему больше предложили, это скорее выглядит как очень меркантильное и часто неприятное. Люди стараются это скрывать. Поэтому вот этот социальный контракт новый, его стараются скрыть и закрыть всякими такими высказываниями, что это награды для наших героев обязательно. Они же не просто солдаты или там воюющие, они герои. Их так регулярно называют».
Обсуждение выплат часто приводит к обвинениям сотрудников ЧВК во вранье и бюрократии: «Короче, девочки, они что хотят, то и творят. Никому они ничего не выплачивают. Это балаболы просто еще те. Уже прошло вот сколько времени с того момента, я до сих пор в этом во всем разбираюсь и до сих пор не могу добиться правды. Мне даже насрать на эти деньги, они мне даже награды не могут никакие вернуть, вообще ничего», — говорит одна из участниц чата в феврале. Перед публикацией мы спросили эту женщину, поменялась ли ситуация: «Ситуация не поменялась. Я ничего не получила», — ответила она.
Правозащитница Ольга Романова утверждает, что Евгений Пригожин платил деньги далеко не всем и не всегда. Чаще всего деньги не доходили, например, до родственников выходцев из Средней Азии. Зарабатывал главный «вагнеровец» на сиротах, на людях без социальных связей. Выплат чаще всего удостаивались те, кто мог лично дотянуться до «Вагнера» — родственники наёмников из центральной России: «Там хватало, где делать деньги и он их делал. И поэтому платил по пять миллионов за погибших и за раненых тем, кого мог достать и кто к нему обращался. Платил, почему нет? Здесь он не крысятничал, в отличие от Министерства обороны, которое сейчас крысятничает просто по всем параметрам. И, конечно, это получали родственники на карточки. Это же очень круто. Если у тебя нет родственников, то деньги хранятся на твоей карточке где-то там. Ты, если остаешься жив, приходишь и получаешь эту карточку или получаешь свои деньги и уже на них гуляешь по буфетам. Или ты пишешь, чтобы платили твоей матери или твоей жене. Она получает деньги на карту и конечно она молится на Пригожина. Потому что вдруг твой сын или муж, который только сидел в тюрьме и требовал-требовал-требовал денег на его содержание, на посылки, ездишь ты к нему, вдруг стал приносить очень хорошие деньги. Спасибо дяде Жене Пригожину. Свой человек».
В августе, спустя полгода с этих сообщений и почти полтора месяца после мятежа Евгения Пригожина, в чате родственников «вагнеровцев» появилось сообщение о том, что «руководство компании приняло решение о приостановлении выдачи и отправки справок об участии в СВО для семей погибших». Эти справки были необходимы для различных льгот. Приостановление их выдачи произошло из-за того, что у сотрудников появились «более важные и приоритетные задачи».
Весной участницы чата все чаще рассуждают о разочаровании в происходящем. В апреле одна из них рассказывает о своем сыне, который тоже ушел воевать, ничего ей не сказав: «И на самом деле я только сейчас понимаю, они не ожидали, что будет такой ад. Каждый из них надеялся вернуться. Они не думали, что все так будет. Я, если честно, тоже думала, что так долго война эта длится не будет. А ее все глубже и глубже разворачивают. Может быть я себя этим успокаиваю, что сын пошел за мать воевать, я не знаю, может, для меня это легче будет как-то перенести. Но когда была Великая Отечественная война, там осознание было по-другому. Для меня лично это вот так. Ну, не сейчас, когда 21 век. Это какой-то дурдом». Другая женщина задается вопросом, почему ее близкий человек пошел на войну и погиб. По ее мнению, в реальности воюют только «вагнеровцы»: «Каким хреном он туда пошел?! Ради чего он погиб? Вот за что? Ни за что? За то, чтобы просто они о нем сказали две минуты, что он герой, а дальше и знать не знают, кто это, что это? Как бы дело даже не в том, что там кто-то сказал, что он герой, а дело в самой ситуации. Что по факту воюют только наши там и только наши там прорывают эту оборону, а про них ни словечка, ничего. Вообще ни слова, ни полслова. Вот это обидно».
«Пока уехала по делам, он выпил все духи»
Военные зачастую возвращаются домой с психологическими травмами и, как следствие, неадекватным поведением: «Девочки, у всех психика разная, — рассказывает участница чата в феврале, — и знаете, как они приходят? Вот допустим, муж пришел после второго контракта, и чтобы просто тупо выспаться, он напился, дабы не дергаться каждый раз, потому что война делает свое дело». Другая участница чата рассказывает о том, что ее знакомые ушли на войну из колонии и вернулись домой спустя полгода. По ее мнению каждый второй из них подписывает контракт заново: «Многие, кто окунется в это вот все, потом приходят уже в спокойное время и тяжело отходят от этого. Им проще вернуться назад, чем жить дальше».
Правозащитница Ольга Романова считает, что у человека, которого травмировали и армия, и тюрьма, три пути: спиться или умереть от передозировки наркотиками, снова попасть в тюрьму за особо тяжкое преступление, либо вернуться на войну: «Помните, как мы все боялись, когда выяснилось, что в лучшие университеты страны будут брать без экзаменов ветеранов специальной военной операции? Что сейчас зеки понаскочут на МГИМО, на университеты и станут там филологами, дипломатами и так далее, и так далее. Много их там поступило-то туда без экзаменов? Ни одного. Никто не хочет учиться. Зачем? Никто не хочет работать. Зачем? Зачем, когда можно вот так. Никто не привык работать. Люди не привыкли ничего этого делать. Все, что они хотят — они хотят быть счастливыми, а они были счастливыми там, на войне. Вот то самое мужское братство. Опять никому здесь не нужен. Опять не устроишься на работу, опять ничего. А там было хорошо».
В апреле одна из женщин рассказывает, что ждет с войны брата. Она опасается, что война изменит его психику: «Я очень-очень-очень хочу, чтобы он вернулся, — говорит она, — ну а дальше будем думать, будем смотреть, будем искать какие-то клиники, психологические центры. Я уповаю только вот в этой ситуации на господа бога, только на его помощь, только на его поддержку, потому что иначе я одна не справлюсь».
В мае «Протокол» обращал внимание на историю женщины, родственник которой несколько раз попадал за решетку, по ее словам, «за тупость» и освободился, пройдя через ЧВК «Вагнер» и войну в Украине. Когда он вернулся, начал много пить: «Еще ни одной ночи пока спокойной не было. Вроде бы начал отходить, все. Нихера блин. Спрятали весь алкоголь, все. Пока уехала по делам по своим, он выпил все духи. «Я пил, пью и буду пить. И вы мне никто ни слова не скажете». А так, по сути, я же говорю: бегает, стреляет, от гранат прикрывается. Я до последнего надеялась, что он поменяется. Он там насмотрелся всего. Он с передовой не вылазил, ну, в принципе весь срок». Она рассказывает, что вызывала для мужчины психиатра, но тот сказал, что все в порядке и посоветовал обратиться к наркологу. Обращалась ли она за помощью к этому врачу, неизвестно.
— Сейчас стараемся, конечно, его не выпускать далеко за пределы, — говорит женщина. — Бегаем за ним. Ездим за ним. Целыми днями носимся, как с лялькой маленькой. Чтоб только не забрали его менты никуда.
«Что мне делать? Мне сидеть и ждать, когда мне позвонят и скажут: “Ваш сын труп”?»
Участники чата обмениваются всеми возможными источниками информации, включая новостные статьи, социальные сети, сообщения других родственников и знакомых. Они анализируют любую информацию, чтобы понять, что происходит и где находятся их родные. Один из способов проверить, жив ли родственник — получать зарплату за него: «Просто вот эта неизвестность, вот этот кругом обман… Знаете, как это больше всего убивает с этой зарплатой долбаной? Хотя она мне вообще не нужна, я пенсионерка, мне пенсии хватает на все. Но все равно хочется знать, раз получаешь зарплату — значит, жив». Эта же женщина ругается на повсеместную секретность: «Везде сейчас, вот куда бы я не обращалась, везде “секретная информация”. Да какая нахрен секретная информация, если в СМИ они показывают, в СМИ они говорят? Да какая информация эта секретная?». «Тишина в эфире», как она выражается, ей «надоела, что сил нету». Участница чата задается вопросом: «Что мне делать? Мне сидеть и ждать, когда мне позвонят и скажут: “Ваш сын труп”?».
Несмотря на ограничения и неясность информации, родственники бойцов вырабатывают свою стратегию действий. Сначала они просто озвучивали идеи, которые помогли бы улучшить коммуникацию с родными: «Просто тут им нужно было, во-первых, сделать “телефон доверия”. Им бы было самим проще, меньше всякой вот этой возни было бы, вот этих слухов дурацких. Ну, по которым могли бы звонить родственники хоть что-то узнавать. Хотя бы доверенные лица». Эту идею поддерживает другая участница чата. Она подчеркивает, что связи нет даже с представителями ЧВК «Вагнер»: «Никаких ни номеров контактных, телефонов, никакой горячей линии, где можно задавать какие-то вопросы».
Позже первая женщина говорит, что необходимо организовывать движение, которое займется сборами подписей, обращениями к власти и другими активностями: «Ну, так будем организовывать какое-то движение? У нас и так, смотрите, сколько много уже, может еще кто-то добавится. 30, 39 или там 40 человек — это же тоже прилично». Своей целью она ставила — достучаться до руководства ЧВК «Вагнер», «чтобы хотя бы даже не каждый день, хотя бы раз в две недели слышать родной голос».
«Шойгу, Герасимов! Где, блять, боеприпасы?» — гневно кричит Евгений Пригожин в известном видеоролике, который он обнародовал в начале мая. Несколько месяцев подряд одной из ключевых тем для обсуждения в чате родственников была проблема со снарядами и недостатком необходимого оборудования для военных. В феврале одна из участниц чата предлагает открыть сбор на саперные лопатки и другое снаряжение, которого не хватает бойцам ЧВК «Вагнер».
— О, девчонки, — говорит другая женщина, — так мы, может, свою ЧВК организуем? Девчачий батальон, и вперед? Тоже будем оружие требовать, боеприпасы.
— Подожди, у меня кровные закончились, надо теперь зарплату мужа дождаться, — иронизирует еще одна родственница «вагнеровца». — Затариться самогончиком покрепче, не сорокаградусным, а градусов под 80, и вперед можно идти смело. Никаких нам гранат не надо, мы бутылкой зашибем.
В феврале одна из участниц чата выдвинула конспирологическую теорию, пытаясь оправдать действия властей. Она считает, что разговоры о «снарядном голоде» — это, возможно, стратегия государства. Женщина считает, что это может быть нужно для того, чтобы «враг» подумал, что со снарядами все плохо: «Почему думают только с плохой стороны? Что это вообще какая-то стратегия, чтоб элементарно противник подумал, что у нас все печально и ослаблено. Вы вообще об этом не раздумывали?».
И все же большинство критикует военное руководство России за неуместные «обиды» на Пригожина. В марте одна из женщин пишет, что, по ее информации, Минобороны тоже не хватает боеприпасов: «Просто Министерство обороны, вояки, они не орут во всеуслышание, а Пригожин, он молодец, он выдает правду-матку. Они их солят что ли или размножают, или высиживают эти снаряды, чтобы они умножились? Что происходит-то? Они их куда-то складируют и ждут? А чего ждут-то? Ничего не понимаю. Вот хоть немножко вот более-менее логическое объяснение бы где-нибудь найти».
— В принципе, бабий бунт — единственный бунт, который возможен в нынешней России, — считает Ольга Романова. — И всё-таки заметьте, что он уже почти случился. Помните вот это объединение, довольно странное, жён мобилизованных, матерей мобилизованных, которые шли вразрез с официально назначенными матерями и женами мобилизованных. Их там быстро назначили иностранными агентами, быстро разгромили, но они-таки промелькнули ярко. Бабий бунт, в принципе, назреет тем или иным образом обязательно.
«Вот я хочу Путину посмотреть в глаза и сказать: “А ты мне что-то дал, что у меня самое дорогое в этой жизни забрал?”»
Родственники бойцов ЧВК «Вагнер» постоянно обсуждают войну и действия правительства. Некоторые высказывают негодование и обвинения в адрес власти, отмечая проблемы в обеспечении военных и в оказании помощи пострадавшим: «То есть сейчас можно человека бомжом оставить, в случае чего. Ну страна такая, да. Можно из тюрьмы вон толпой гнать мужиков на войну», — говорит в январе одна из участниц чата. Другая женщина в феврале недоумевает по поводу того, что в России до сих пор не ввели военное положение: «Уже давным давно пора объявить о военном положении. Я не пойму, что там творится…».
В марте одна из участниц чата говорит, что спокойно жила в России и «никакие снаряды не летали, никакой войны здесь вообще не было». Украинцы, по словам женщины, к ней не лезли, не били и дроны в нее не пускали. Она считает, что защищать страну было бы необходимо, если бы на нее напали: «А то, что наши мужья-солдаты гибнут там непонятно за кого, вот это просто жесть вообще. Им надо — пусть идут и воюют сами между собой. Нам эти земли не нужны были, ДНР, кто они там, блин, ЛНР… При голосовании их спросили, хотят ли они к нам, но нас не спросили нужны ли нам они здесь вообще».
Другая женщина в марте говорит, что хоть и не любит говорить штампами вроде «расходные материалы», «мясо» и «их пихают вперед» об отношении к рядовым «вагнеровцам», но считает, что так и есть. Она считает, что на момент, когда они были нужны, к ним пришли и «напели им в уши» об аннулировании судимости. После этого, говорит женщина, никто никому не нужен: «После всего, получается, никто никому не нужен. Ну вообще, у нас в принципе никто никому не нужен в нашем государстве, что очень печально. При таких ресурсах огромных мы живем практически все, если не за гранью нищеты, то где-то рядом».
В апреле мать «вагнеровца» рассказывает, как она воспитывала своего сына в одиночку, работая на двух работах, чтобы обеспечить ему все самое необходимое, и не обращалась за помощью государства. Женщина упрекает правительство за то, что ее ребенка забрали воевать и что оно больше заботится о чужих гражданах. Она недовольна тем, что новости в СМИ часто не отражают реальную ситуацию в стране: «Уже все все поняли, откуда дует ветер и что у нас происходит. Одно обидно, я с вашего государства ни копейки не попросила, а вы у меня забрали все самое дорогое, то бишь сына, и вместе с этим еще и мою душу, и сердце. Я теперь буду каждый божий день задавать вопрос, ну конечно, в воздухе, государству: почему так у нас, а не по-другому?». Эта же женщина возмущается тем, что ЧВК не имеет четкого правового статуса, а как «по второму кругу, блять, в этот ад тащить пацанов — так здравствуйте-пожалуйста»: «Я еще раз говорю, вот это вот наше государство — это не государство, это вообще черт пойми что творится. Это же кошмар какой-то».
— А мне кто вернет сына? — возмущается одна из участниц чата в мае. — Мне не усралась ваша Украина, я спокойно жила без этого. Мне хочется, чтобы вы, твари, все посмотрели нам, матерям, женам в глаза и объяснили: за что мы их потеряли? За то, что вам, сука, мало? Вы все хапаете. Да пусть они горят в аду и подавятся этими деньгами за то, что они, твари, делают. Они наших детей погубили, мужей. Они погубили нас, матерей, жен, которые убиты горем, которые жить не хотят. Вот я хочу Путину посмотреть в глаза и сказать: “А ты мне что-то дал, что у меня самое дорогое в этой жизни забрал?”. И строит из себя сердобольного.
«Почему обсирают Пригожина?»
Личность Евгения Пригожина и характеристики его компании — предмет обсуждения не только для либеральной общественности, но и для родных бойцов ЧВК «Вагнер». Одни пишут, что глава ЧВК «Вагнер» выделяется решительностью и защитой своих бойцов, борясь до конца. Другие — критикуют Пригожина и компанию за решения, которые приводят к смертям и ранениям «вагнеровцев». Многие высказывают благодарность Пригожину за помощь в помиловании их близких: «Почему обсирают этого Пригожина, который реально многим ребятам, которые влетели с пустого места, дал возможность выйти? Да, эта возможность очень велика, что не все вернутся, но нельзя так. Ведь он дал тот шанс, который не могли мы дать, и в конце концов, действительно, у наших мужчин хватило смелости, хватило храбрости пойти туда для того, чтобы не пришли они сюда, к нам», — говорит одна из женщин в январе. Другая участница чата критикует Минобороны и хвалит Евгения Пригожина утверждая, что он — человек с большой буквы. В феврале одна из женщин говорит, что Пригожин «остр на язык», но «в этом случае вообще как бы мямлей быть так себе».
Не все хвалят Пригожина и его компанию. Одна из женщин говорит, что у нее «волосы шевелятся» от всего, что она прочитала про ЧВК «Вагнер». Она утверждает, что есть люди, которые рассказывают о том, как все хорошо «за ленточкой» и у тех, кто ждет «вагнеровцев» дома. Но большая часть, утверждает она, «в афиге просто от того, что происходит вообще и с организацией, и с этим отсутствием связи». Часто родственники сомневаются в надежности организации и предоставляемой ею помощи семьям бойцов: «Заплатят большие деньги только тем, кто жопу лизал Пригожину, а кто просто участвовал в этих боях, атаках — им шиш будет, но без масла», — говорит одна из участниц чата.
В ноябре 2022 года в сети появилось видео внесудебной казни кувалдой бывшего заключенного Евгения Нужина. Он якобы собирался перейти на сторону Украины. Эта акция не вызвала одобрения со стороны участников чата: «Там вообще очень жесткие условия. Я на “Дзене” увидела видео, где мужчину, тоже с колонии, казнили за то, что он хотел на украинскую сторону перейти. Прям видео со всем вот этим. Вот это просто ужасно жутко», — говорит одна из женщин в январе.
— Конечно, ему это все без разницы, это просто у него бизнес такой на крови. Они штурмовиками там идут, а ему все равно, — говорит другая участница чата.
Многие из родственниц говорят, что внесудебные казни — это обыденность для ЧВК: «Я с мужем разговаривала, когда он подписал контракт, он мне тоже самое сказал, что там в плен не сдаются. Либо ты подрываешь себя гранатой, либо после плена тебя все равно убьют».
Ольга Романова считает, что казнь кувалдой замедлила рост популярности Евгения Пригожина. Этот случай произвёл впечатление страха, набор в ЧВК «Вагнер» прекратился. Это удалось исправить, когда Пригожин начал отпускать заключённых, как и обещал. И всё же внутри «Вагнера» внесудебные казни воспринимались как необходимость: «Внутри эти кувалды, они не несли такой ужас и страх. Просто вот такие правила игры. Вот такие правила, я их выполняю. А есть другие правила, их тоже выполняю и тогда нормально», — рассказывает Ольга Романова.
«Неадекватные они там, зомбированные все»
Обсуждают участники чата и украинцев в целом и своих родственников из Украины в частности. В феврале одна из женщин рассказывает о своем дедушке, который жил в Луганске, но переехал в Россию, когда началось полномасштабное вторжение. Он это очень тяжело переживал, особенно потому, что у него жила сестра в Киеве. Дедушка хотел поговорить с ней перед смертью, так что позвонил ей. Но она «наговорила кучу гадостей» и бросила трубку. Также она перестала общаться с самой женщиной: «Хотя буквально года 3-4 назад мы все пересекались в Крыму. Поэтому неадекватные они там, зомбированные все». Другая участница чата рассказывает о своем сыне, который служит в морфлоте и его отправили в Украину. По словам женщины, ее отец, который там проживает, с началом войны проклял и ее, и ее сына. Она отмечает, что до войны прекрасно общались, отец гордился своим внуком: «Когда мы с ним общались еще до спецоперации, не поверите, он со мной соглашался, что “да, бедный Донбасс, да, люди там гибнут ни за что и так далее и тому подобное”. Но когда началась спецоперация, мы для всех стали плохими».
Еще одна участница чата рассказывает, что ее родители живут в Белгородской области, в городе Шебекино, который регулярно обстреливают. Ее отец родом из Украины, а «половина родни воюет в ВСУ». Женщина утверждает, что «все эти баталии в семье, что “вы теперь сволочи, вы теперь агрессоры”» ей знакомы. Но ее муж воюет на стороне России: «И он защищает меня и моего сына. Потому что я точно знаю, если они сейчас нас не защитят, они будут у нас дома. Потому что там они собрали всю вот эту свору со всего мира, всех этих пидорасов, простите меня за мой русский, и они придут ко мне домой. Я этого не хочу».
«Если Пригожина убрали, то это наши!!»
23 августа интернет потрясла новость о том, что лидер ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин и его «правая рука» Дмитрий Уткин погибли при крушении частного джета в Тверской области. Мнения разделились на несколько лагерей. В первые часы самая распространенная реакция на авиакатастрофу — надежда на то, что Евгения Пригожина не было среди пассажиров: «Я надеюсь, его не было на борту этого самолета 🙏», — пишет одна из участниц чата. Другая женщина пишет, что в феврале 2023 года ей сообщили, что «ее боец» погиб, но когда она приехала в Молькино, где базировалась ЧВК, выяснилось, что произошла ошибка: «Я до последнего не верила, что он уйдет из жизни так рано и оказалась права! Хочу верить в то, что Пригожин и Уткин жив🙏 хочу и верю».
— Сейчас он где-нибудь сидит и читает ваши комментарии, скажет пол России дураков,что меня похоронили😂😂😂😂, — пишут в чате.
Часть участников чата писали о том, что крушение самолета может быть инсценировкой смерти Евгения Пригожина: «Странно все и слишком просто. Надеюсь, это инсценировка смерти».
Антрополог Александра Архипова считает, что неверие в смерть главного «вагнеровца» — следствие нескольких вводных, которые необходимо учитывать, изучая реакцию людей на это событие. Одна из таких вводных — сила метафоры семьи в кругах наёмников и их родных. Александра Архипова обращает внимание на то, что к стихийным мемориалам памяти Евгения Пригожина люди часто несут открытки, в которых обращаются к нему «дядя Женя»: «Согласитесь, что обращение к незнакомому человеку от взрослых дядь и тёть “дядя Женя” — очень странное. “Дядя Женя” — так ребёнок обращается к взрослому приятелю семьи. Либо к реальному дяде, либо к взрослому знакомому родителей, который вхож в семью. Обращение “дядя Женя” — это подчёркнуто семейственное. Для всех он Евгений Пригожин, а для нас дядя Женя». В самих чатах родственников наёмников ЧВК люди часто говорят о «Вагнере» как о семье. Например, муж пошёл в ЧВК и нашёл семью, женщины объединились в чаты и стали семьёй: «Грубо говоря, это такое архаизированное братство. Когда мы смотрим на какие-нибудь братства, на какие-нибудь группы, секретные общества, там тоже люди часто обращаются друг к другу квазиродственными терминами. Отсюда “брат”, “сестра”. Отсюда “брат” как обращение к монаху и прочее-прочее», — рассказывает Александра Архипова.
Кто-то переживает за судьбу ЧВК: «Что теперь с чвк будет😰», «Если реально погиб, то что будет с вагнерами?», — задаются вопросом участники чата. Некоторые высказывают недовольство персоной Евгения Пригожина: «Ой как все переживают за него,а за наших детей которых он повел на смерть без снарядов забыли все». Одна из участниц чата желает Евгению Пригожину здоровья в случае, если он жив и «справедливого суда», если он погиб «при всем уважении и лютой ненависти одновременно».
Версию о теракте большинство активных участников чата ставят под сомнение: «Уже придумали – теракт, типа бомба внутри. Людей за идиотов держат. След же в небе типа никто не видит».
— Да вообще пипец. Есть очевидцы, которые сразу сказали, что сбили, потом еще придумают, что им показалось, привиделось, — пишет одна из участниц чата.
Большинство винит в смерти Евгения Пригожина власти России: «Суки сбили. За кого наши воюют на Украине?! За мразь шойгу и его марионетку путина?! Пзд стране пришел», «Если ЕВ убрали, то это наши!! », — говорят родственники. Участники чата часто пишут о своем разочаровании в официальной политике государства: «Если это так, вообще вера в нашу “державу” окончательно пропадет…». Кто-то призывает участников войны возвращаться с фронта: «Пусть все ребята с фронта возвращаются домой, нет смысла рисковать жизнью за страну которой больше нет. Есть предатели, которые предали народ, предали страну, нарушили свою же клятву». Кто-то и вовсе прогнозирует «начало нового “смутного времени”».