Этот материал — про главного по репрессиям, про идеолога обысков и посадок, про человека, отвечающего в Самарской области за внутреннюю политику. Про Кочергина Дмитрия Валерьевича.
В ноябре 2022 года «Киберпартизаны» получили доступ к архиву Главного радиочастотного центра. ГРЧЦ — это один из важнейших подрядчиков Роскомнадзора. В этом архиве есть всё: от переписок сотрудников по отдельным блокировкам, до ссылок на тысячи комментариев во «ВКонтакте», в которых был выявлен экстремизм. Сама эта утечка позволила понять, как работает российская система цензуры и очень важным её элементом стал КОВ — Кабинет оперативного взаимодействия.
Это мессенджер, похожий на вотсапп или телеграм, разработанный радиочастотным центром для координации между силовыми и цензурными ведомствами. Доступ к нему получали отдельные представители ФСБ, Росгвардии, Роскомнадзора, Центра по борьбе с экстремизмом и внутриполитическими отделами региональных администраций.
В архиве «Протокол. Самара» нашёл запрос на предоставление доступа к кабинету оперативного взаимодействия для сотрудников из Самарской области. В этом запросе есть подполковник полиции Максим Вильдяев. Вот он рассказывает «Комсомольской правде», как боролся с нарушителями ковидных ограничений. Ещё в списке два сотрудника Центра по противодействию экстремизму: Александр Курбатов и Игорь Коновалов. Тут же есть сотрудники Росгвардии. От них доступ к кабинету оперативного взаимодействия получил Бугаев Кирилл Максимович. У него на аватарке в ICQ стоит маршал Жуков, а друзей он записан как «Бугаев Кирилл Фартовый».
Присутствие силовиков в мессенджере для цензуры не вызывает никаких вопросов. Но губернатор Азаров всегда строил себе имидж технократа, человека общающегося с людьми. Он до начала войны вёл инстаграм и отвечал на вопросы из комментариев. Это не помешало подключить к кабинету оперативного взаимодействия заместителя Азарова, вице-губернатора по внутренней политике Кочергина Дмитрия Валерьевича. Стоит сразу сказать, что этот «кабинет» используется исключительно для подавления протестных настроений и не для чего больше.
Как живет Дмитрий Кочергин
Дмитрий Кочергин человек не самый медийный, вы скорее всего даже не слышали про него. Дмитрий Валерьевич родился в 1980 году в городе Борзя Читинской области. Он всю жизнь, до назначения вице-губернатором Самарской области, провёл в Чите. Сначала работал в университете, потом в аппарате губернатора Забайкальского края. В Самаре до назначения он, скорее всего, даже не был.
В Забайкальском крае у Кочергина был коттедж площадью 330 квадратных метров. Записан дом был на жену Юлию. Он продал его через полтора года после назначения. Если верить объявлению на «Авито» — за 15 миллионов рублей. Благодаря архивному объявлению мы можем прогуляться по бывшему дому Кочергина и оценить интерьеры. На участке расположены бассейн и баня, сам участок засажен соснами. Через коридор попадаем в гостиную с камином и зеркальным комодом. На втором этаже сразу шесть комнат. Рабочий кабинет, игровая, две спальни и два санузла.
Недвижимость российских чиновников — это словно портрет Дориана Грея, она отражает их худшие пороки. Там, в публичном поле, у них есть хоть какая-то потребность скрывать свои желания, а дома, в спокойной обстановке, можно показать близким себя настоящего. Поэтому мы обращаем внимание эти интерьеры. Без них портрет чиновника был бы незаконченным. Но, как портрет для Грея, так недвижимость для Кочергина, являются важной частью их комфорта и главной уязвимостью. Этот дом Дмитрий Валерьевич продал, но раз уж он теперь в Самарской области, то и тут надо бы обзавестись новым «портретом».
В разгар войны, 6 июня 2022 года, пока украинцы сидят под ракетными ударами, Дмитрий Кочергин покупает себе дом в Самарской области. В Красноярском районе в поселке Кириллинском на улице Новая.
12 ноября 2020 года Дмитрий Кочергнин записал на жену новый Range Rover Velar. Такой стоит примерно пять-шесть миллионов рублей. Вот он припаркован у торгового центра «Космопорт».
А вот Кочергин приехал на нем на работу и оставил его на служебной парковке рядом с администрацией.
В общем, живёт Дмитрий Валерьевич совсем не бедно. Но зачем мы об этом пишем? Для лучшего понимания того, кто занимается цензурой и преследованием политических активистов в Самарской области.
Телеграм-помойки
Важной частью пропаганды, которую спонсирует правительство Самарской области, до сих пор остаются анонимные и не очень телеграмм-каналы. Они пишут хвалебные посты губернатору Азарову, раскрывают мифические контракты от запада у его критиков. Хороший пример — атака, на тот момент на депутата Самарской губернской думы, а теперь госдумы РФ, Владимира Кошелева. Политические амбиции самарского олигарха напугали команду губернатора в преддверии думских выборов и все каналы разом выпустили серию разоблачительных постов.
Вот, 17 марта 2021 года, Помойка№1 выдает первый заказной пост, до этого они не упоминали Кошелева аж с июня 2020 года. А тут за три месяца 11 постов.
В тот же период Помойка№2, которая раньше вообще игнорировала существование депутата, выдает пять постов.
В это же время вполне не анонимная пропагандистка Инна Скот решает, что ей бы тоже пора писать про Кошелева. И примерно за тот же период выпускает девять постов с негативом про депутата. Но, самое примечательное то, что заканчивается всё тоже в один момент. Губернатор Азаров, по всей видимости, договаривается с Кошелевым и тот из «олигарха» превращается в «потенциально лоббиста».
Эти же телеграм-каналы пытались оправдать попытку забрать редактора «Протокол. Самара» Сергея Подсытника в армию весной 2021 года. Тогда повестку в военкомат ему принесли прямиком в спецприемник, где он отбывал арест за организацию митинга с требованием освободить политика Алексея Навального. Эти же телеграм-каналы остро реагировали на расследование «Протокол. Самара» про губернатора Самарской области Дмитрия Азарова.
Публичный имидж
Перейдем к тому, что нам известно о публичной деятельности Дмитрия Кочергина. Недавно издание Засекин спросило вице-губернатора о квартире на Новоданиловской улице в Москве, которая, по информации СМИ, принадлежит Кочергину. От ответа Дмитрий Валерьевич ушёл. Вместо комментариев он начал рассказывать журналистом про патриотизм, борьбу с фашизмом, войну и ЛГБТ-активистов. В ноябре 2022 года, через две недели после взятия Херсона украинской армией, Дмитрий Кочергин поехал к самарским мобилизованным, которых отправили на обновленную линию фронта. Особенно интересно в этом контексте читать про то, что российские солдаты «своих не бросают».
У Дмитрия Кочергина есть жена, Кочергина Юлия Александровна. Она, в отличие от своего мужа, публичность любит. Ещё на момент его работы в администрации Забайкальского края она посещала публичные мероприятия для благотворителей.
По словам авторов сюжета Юлия Кочергина помогала в родном регионе детям из отделения онкологии. В Самарской области она решила заняться другой «благотворительностью» — провоенной. Близкие к власти СМИ пишут про то, что Юлия Кочергина обула целую роту солдат. Но из этого можно сделать один вывод — армия снабжается катастрофически плохо, раз жене вице-губернатора приходится покупать им обувь.
Дмитрий Кочергин с губернатором Азаровым посещал поселок Рощинский, в котором располагались мобилизованные перед отправкой. Знамя он под Херсон возил, к мобилизованным в Луганскую область тоже якобы ездил. Помогло ли это самарским мобилизованным? Нет. Начальник Кочергина, Дмитрий Азаров, рассказывая об обеспечении мобилизованных всем необходимым отдельно отметил, что в комплекты не входят телефоны, даже кнопочные. С его слов «потому что три включённых одновременно телефона могут спровоцировать огонь артиллерии». Но в результате, при всей экспертизе специалистов и под ответственностью Кочергина, обуви у военных не было. Зато были телефоны, которые привели к попаданию по Макеевке.
Утечка РКН. Детали
«Протокол. Самара» получил доступ к утекшим документам радиочастотного центра и нашёл там данные, напрямую связанные с цензурой. Например, мониторинги настроений. Это те самые «папочки», которые попадают в кабинеты разного уровня. За содержимое этих «папочек», в том числе, и отвечают вице-губернаторы по внутренней политике.
В архиве есть мониторинг настроений от 2 августа прошлого года. Там много разных телеграм-каналов. Среди них — канал нашего издания. Заслужили мы попадание в «папочку» «освещением деятельности несистемной оппозиции». Под эту формулировку попал пост про Алексея Арбузенко, который рисовал граффити на баннерах с участниками войны. Его сотрудники полиции тогда заставили извиниться на камеру.
«Протокол. Самара» есть ещё в одной таблице. Она называется «Источники для мониторинга негатива по ВВП». Это список ресурсов нелояльных кремлю. Характеристика лояльности в этом документе, к слову, тоже есть. Так наш канал имеет статус «общеоппозиционный». Канал блогера Дмитрия Бегуна оценивается как «умеренно-оппозиционный», а телеканал «Дождь» и вовсе как антироссийский.
Отдельно авторов мониторинга интересовали каналы финансирования различных медиа. Тут под раздачу попали наши коллеги с канала «Разворот» Антон Рубин и Дарья Литвишко. Их реквизиты собрали в отчет о наличии протестных настроений еще в начале войны. Помимо этого попали коллеги и в «папочку», которая собиралась целенаправленно по бывшим сотрудникам «Эха Москвы». Авторы мониторинга пишут, что в ролике Антона и Даши присутствует «критика и признаки недостоверных сведений СВО». Под этим подразумевают осуждение ведущими депутатов-сторонников войны, которые не отправились на фронт.
Не обошли в радиочастотном центре и антивоенное движение «Самара против войны», сооснователем которого является редактор «Протокол. Самара» Сергей Подсытник. Наше издание совместно с этим движением выпускали расследование удара по Макеевке. В отчёте, в основном, перечисление митингов, которые организовало движение. При этом авторы документа так и не смогли определиться: в одних «папочках» организаторами значатся активисты движения, в других же «Самару против войны» называют инициативной группой граждан.
Выводы
Упомянутые «папочки» собираются не ради того, чтобы их потом из сливов читали журналисты. Они нужны для того, чтобы такие как Дмитрий Кочергин выбирали стратегию поведения. Выбирали, кого запугать, кого признать иноагентом. Пока речь идет про то, как кошмарить очередного активиста, у Дмитрия Валерьевича есть полный арсенал средств: ручные телеграм-каналы, удобный канал связи с сотрудниками правоохранительных органов, отчеты о тех, кто не боится говорить правду.
Когда же он переходит к той работе, на которой арсенал инструментов поменьше, а эффективность нагляднее, то сапоги на роту закупают «неравнодушные граждане». И это даже не преувеличение. Провластный журналист Илья Круговой, который сейчас воюет в Украине, перед отправкой на фронт писал о том, что мобилизованным предлагали скинуться на машины для батальона.